Больше всего Калисса жалела, что покинула Цитадель именно пятого - за день до того, как там начался сущий ад. Своим побегом Шепард определенно наломал дров: его лицо было на голографических стендах на каждом углу, а репортеры напропалую расписывали ужасы резни в изоляторе, где именитый коммандер лично убил пять - или шесть, или пятьдесят, в зависимости от фантазии, - офицеров СБЦ и сбежал из заточения, в котором его держали за какую-то темную историю с архивом Совета.
Калисса жалела не потому, что хотела присоединиться к этому таблоидному фестивалю. Точнее, не только поэтому. Во всей этой истории было что-то глубоко неправильное, тревожащее, а выработанный годами практики нюх на сенсации подсказывал, что настоящая сенсация скрывается под поверхностью.

Но вместо того, чтобы доискиваться до истины там, в сердце тайны, она шла на встречу со старым воякой, чья главная заслуга, очевидно, состояла в том, чтобы предавать тех, кто ему верит.
Петровский был изменником - это секретом ни для кого не являлось. Не было секретом и то, что с большой вероятностью его оправдают, ведь он пошел на сделку со следствием, согласившись помочь Альянсу разобраться с остатками Цербера. На что она вообще надеялась? Вряд ли он на-гора выдаст ей все секреты своих бывших патронов.
Калисса вдохнула и выдохнула. Раз уж на Цитадель возвращаться все равно поздно, лучше извлечь из этого предприятия максимум пользы.

На входе Калиссу тщательно обыскали, заставив поморщиться от досады - хорошо хоть до нижнего белья раздеваться не заставили. После недавнего побега командование Альянса стало еще большими параноиками, чем раньше. Один из инженеров возился с ее дроном, видимо, в глубине души надеясь обнаружить в нем замаскированное взрывное устройство.
- Кажется, я придумала заголовок для нового выпуска своего подкаста, - громко объявила Калисса, пока женщина-офицер, закончив с ее одеждой, перешла к сумочке. - "Страх и ненависть на проходной: как Альянс выслуживается за свою некомпетентность".
Офицер покосилась на нее с явственной неприязнью.
- Слишком длинно, да? - Калисса задумалась, перебирая в уме комбинации слов. - "Сексизм и бюрократия: Альянс в его новом облике"? "Как мы перестали бояться и полюбили унижения"?
Офицер захлопнула сумочку и молча отошла в сторону; кивнула инженеру, который с заметной неохотой отодвинулся от дрона. В помещение вошли еще двое солдат и жестом пригласили Калиссу проследовать за ними по длинному коридору с маячившими тут и там вертухаями в комнату для свиданий.

Здесь было пусто: ничего, что можно использовать как оружие, только припаянный к полу стол и два таких же стула.
Петровского ввели в комнату в наручниках, вежливо, но настойчиво усадили за стол напротив. Двое солдат Альянса встали по стойке смирно по обе стороны от него. Калисса смерила их тоскливым взглядом.
- А это обязательно?
- Боюсь, что да, мэм, - безразлично отозвался один из солдат. - Политика безопасности.
- Моя политика заключается в том, чтобы моему респонденту было комфортно во время общения, - Калисса приподнялась со стула и подобрала отложенный было в сторону планшет, ясно показывая, что ее требования обсуждению не подлежат. Она бы не сильно расстроилась лишнему предлогу вернуться на Цитадель. - Кроме того, интервью будет длиться около часа. Вы действительно будете стоять у него за спиной целый час?
- Наш приказ... - начал альянсовец, но замолчал, видимо, отвлекшись на голос в своем наушнике, после чего шепнул что-то своему напарнику, вытянулся и молча проследовал к выходу. Ни один из них, уходя, не отдал генералу честь.
Калисса с некоторым удивлением смотрела им вслед, затем пожала плечами и положила планшет обратно на стол.

- Генерал Петровский, я рада, что вы согласились на это интервью, - она улыбнулась старику, надеясь, что улыбка выглядела не такой искусственной, как казалась ей самой.

Петровский удивил. Калисса редко встречала военных шишек его уровня, не помешанных на чинопочитании.

- Как вам будет удобно, мистер Петровский. И не стоит. Я понятия не имею, почему они ушли, - Калисса слегка нахмурилась.
Вообще-то само по себе это было довольно странно: бывший генерал был знаковой фигурой для Альянса, символом того, что земное правосудие еще работает и работает одинаково для всех - даже для тех, кто когда-то был гордостью человечества. Поэтому процесс и сделали открытым, тем самым уже идя на огромный риск. Оставляя его без охраны пусть даже с невооруженной женщиной, они несколько перегибали палку.

Она подняла голову, внимательно вглядываясь в своего собеседника. На дне собственной жизни, без малейшей надежды вернуть то, что когда-то имел, но по-прежнему сохраняющего какое-то удивительное достоинство как римский стоик перед лицом смерти.
Желания выставлять Петровского в глупом свете у Калиссы не было - в конце концов, он вполне добился этого и сам. Сейчас, глядя на него, ей почему-то захотелось просто взять у него интервью. Честно сделать свою работу без оглядки на то, что от нее ожидает аудитория и как это может повлиять на процесс - и повлияет ли вовсе.

Калисса смерила его задумчивым взглядом и откинулась на спинку своего стула, дав сигнал дрону.
- Мистер Петровский, никому из наших зрителей не нужно напоминать о ваших заслугах. Вы были одной ключевых фигур Альянса, героем Войны Первого Контакта и человеком, на которого равнялось следующее поколение амбициозных офицеров. Вас ожидала блестящая карьера, признание, возможность служить человечеству в первых рядах. Почему вы... - она запнулась и едва заметно подалась вперед, будто и правда ища ответ на свой вопрос в его глазах. - Что заставило вас вступить в Цербер?

Бывшего генерала Калисса слушала с неподдельным интересом, слегка подавшись вперед и почти забыв про планшет в руке.
Он говорил правильные вещи. Точнее, казавшиеся правильными, если на секунду забыть о бойне на Цитадели, чудовищных экспериментах в Святилище и попытках саботировать войну со Жнецами. Легко было представить этого уже пожилого человека, вышагивающего перед рядами церберовцев, нашпигованных имплантами, одурманенных и внимавших каждому слову - про Шаньси и Элизиум, про восстановленную гордость и волю отстаивать интересы человечества до последней капли крови.
Преимущественно тоже человеческой.

- Это... интересное заявление, мистер Петровский, - приподняв бровь, Калисса сделала запись в планшете. - Вам, как и мне, известно, что Цербер признается террористической организацией не только другими расами, но и людьми, которых, по вашим словам, он защищает - или защищал раньше. Вестерланд Ньюс смотрят миллионы людей. Вы не опасаетесь, что этот репортаж повлияет на решение суда?

Договаривать Калисса не стала, но внутри заныло тревожное чувство. Петровский звучал так, будто ему вообще было все равно. Будто заранее знал, чем все кончится.

"Побочный эффект".
Калиссе потребовалось немало самоконтроля, чтобы остаться в рамках интервью, не озвучив то, что думала о таких побочных эффектах. Полуразрушенные планеты, изуродованные тела и психики, навсегда утерянные жизни миллионов - таких же людей, как и сам Петровский. Не говоря о других расах, которых Петровский и Призрак в своей великой стратегии не учитывали вовсе.

Она от всей души надеялась, что генерал никогда не выйдет на волю.

- Говоря о Цербере, вы сказали "если", - Калисса помедлила, занеся палец над планшетом. - Это была оговорка, или вы действительно считаете, что Альянс мог признать Цербер с его методами хотя бы в теории?

Отредактировано Khalisah al-Jilani (2021-12-21 09:17:39)

Петровский помедлил - всего на мгновенье, но привыкшая замечать мелочи, Калисса мысленно поставила галочку. Говоря о Первом Контакте, Шаньси, Уильямсе, он звучал менее уверенно и как будто более тщательно подбирал слова. Больная тема? Что-то личное?

- Шаньси была катастрофой для человечества, - тихо произнесла Калисса. - Полагаю, мы должны быть благодарны генералу Уильямсу, что лишь моральной. Но мы слишком горды, чтобы признаться в этом даже самим себе. Не уверена, что в той ситуации было по-настоящему правильное решение.

Уильямс несколькими днями раньше, наверное, тоже такой уверенности не ощущала - и поплатилась за это в прямом эфире. Сейчас Калисса сожалела о той шпильке в ее адрес. Ребячество, идиотская попытка отплатить за удар, который сама Уильямс нанесла, по простодушию даже не заметив этого.

- Это случилось и с моим отцом тогда же. Ужасное планирование, невыполнимая миссия, провал, за который кто-то должен был отдуваться.
Хотелось бы ей знать, зачем она говорила все это. Калисса покачала головой, неотрывно глядя в одну точку.
Хорошо, что это не прямой эфир. Можно будет вырезать при монтаже.

- Вы правы, история не имеет сослагательного наклонения. Но мы все еще можем учиться на своих ошибках. Вы видели Цербер изнутри, были живым свидетелем того, чем он был и во что превратился после. Какой урок мы можем извлечь, зная все это?

Труднее всего в интервью - заставить людей говорить то, что они думают, а не то, что, по их мнению, должен говорить человек в их положении. Калиссе приходилось напоминать себе об этом почти после каждой встречи. С Петровским, похоже, не придется.
Он был на удивление откровенен для того, чья судьба формально еще не была решена - значит, заранее был уверен или в победе, или в поражении.

- Моя профессия - докапываться до правды, кто бы ни пытался ее скрыть, - процитировав девиз собственного шоу, Калисса как можно равнодушнее пожала плечами, маскируя нервозность. - Не первый раз, когда моей жизни угрожают те, кому это не нравится.
Не похоже было, что Петровский шутил, и его серьезность невольно передалась ей. Что такого он скрывал, что само обладание этим знанием могло грозить жизни? Он же в тюрьме Альянса, так? А Цербер уничтожен, практически история - ничего, кроме кучки сбежавших головорезов, которых Альянс переловит по одному.

Еще можно было послушать мудрый совет.
Встать из-за стола, повернуться спиной к старику-генералу и выйти за дверь, сделав вид, что этого разговора не было, или просто сменить тему. Прислушаться к интуиции, отчаянно трубившей тревогу: уходи, просто уходи, пока еще не слишком поздно.

Это и правда было бы разумней всего.

- Генерал, - выделив это слово, Калисса сделала паузу, чтобы подавить страх внутри, и остановила на Петровском пронзительный взгляд. - Вы были одним из самых значимых стратегов Альянсов - значит, и сами понимаете, что я не могу так поступить. И вы не можете. Прошу вас, поступите правильно. Оставьте после себя то, за что вас будут помнить человеком, который был защитником своей расы... а не тем, кто едва не помог Призраку ее уничтожить.

- Я всегда считала, что у Цербера хватает частных спонсоров, - Калисса с удивлением подняла бровь. - Монополии заинтересованы в протекционизме, даже если он ударит в первую очередь по населению Земли. Расизм - всего лишь идеологическое обоснование личных интересов.

Какие еще могут быть причины? Калисса не удивилась бы, узнав, что первоначальный костяк Цербера вырос из службы безопасности какой-нибудь фирмы. Альянс охотно заключал многомиллионные контракты с ЭкзоГени и другими человеческими корпорациями - и держал их условия в строжайшей тайне. Неудивительно, что расследования, связанные с Цербером, велись так безалаберно. Стремление покопаться в грязном белье своих стратегических партнеров могло ударить и по репутации Альянса.

- Но полагаю, у вас есть объяснение получше, - Калисса едва заметно вздрогнула. Ей не слишком хотелось думать, что объяснение Петровского может быть не только лучше, но и намного страшнее.

Она нервно побарабанила пальцами по столу. Кое-что еще не давало ей покоя.
- Вы сказали, что Цербер вернулся. Почему вы так думаете?

Петровский мог нагнетать, чтобы создать себе имидж мученика. Призрак мертв, его база уничтожена, репутация стерта в порошок, побег нескольких заключенных - едва ли свидетельство заговора.
По крайней мере, она хотела в это верить.

Отредактировано Khalisah al-Jilani (2021-12-25 22:31:20)

О том, что Калисса пожалеет об ответе, она поняла еще до ответа Петровского.

Она никогда не доверяла Альянсу. Раздутый военный бюджет, бесконечная инфантильная бравада, презрение к гражданским, грифы "секретно", скрывавшие коррупцию и некомпетентность - за годы работы Калисса привыкла иметь с этим дело, почти смирилась, что машину лжи не остановить. Но то, что говорил Петровский, делало все ее самые смелые догадки ничтожными.

- Это не может быть правдой, - упрямо покачала она головой.
Но это было. Каким-то образом она знала это, как знала теперь и то, за что погиб контр-адмирал Кахоку, как оказался возможен недавний побег, почему Цербер всегда был на шаг впереди.
Петровский был прав, боясь за свою жизнь. Одних лишь имен, что он назвал, было достаточно для пули с его собственным, выгравированным на ней.
Вице-адмирал Грант? Железная Леди Шарлотта, бывший генеральный секретарь Альянса? Генералы Накаяма и Фонсека? И Сарацино с ними?

Мир поплыл у нее перед глазами.
Калисса вжалась, будто вросла в свое сиденье, в одну секунду ощутив масштаб того, что она теперь знала, того, что можно было даже не пытаться озвучить. Вряд ли бывший генерал осознавал, каково ей, яростно защищавшей человечество и клеймившей ложь Совета, осознавать, что ее собственная раса причастна к катастрофе, едва не уничтожившей всю Галактику.

Она подняла на Петровского взгляд, в котором застыла мольба - еще был шанс прочитать в его глазах насмешку и с облегчением вздохнуть, поняв, что все это дурная шутка. Что Цербер спонсировали корпорации, которые всегда были в чем-то виновны, а Альянс причастен к нему не больше, чем она сама.
Насмешки в глазах Петровского не читалось. Калисса обреченно опустила глаза в стол.
- Вы знаете, что я должна буду рассказать об этом, - тихо произнесла она.

Не только потому что это был ее долг.
Потому что правда открывает глаза, позволяя стать лучше.
Потому что правда - единственное противоядие от тайн.
Не в последнюю очередь потому, что только правда позволит генералу Петровскому выжить.

Но даже это будет только первым шагом.
Что такое слова военного преступника против всей верхушки Альянса и будущего Советника Цитадели?

- Мне нужны доказательства, генерал. Имена, явки, записи - все, что поможет привести этих людей к ответственности. Вы проиграли битву там, на Омеге, но еще можете выиграть войну. Мы можем, - она постаралась сделать свой голос твердым, но под конец речи ее губы дрогнули. - Пожалуйста.

- Возможно. Но не мне выносить приговор. И тем более не Церберу, - Калисса постаралась сохранить твердость во взгляде.
Если в словах бывшего генерала была хоть крупица правды, у Альянса оставалось не больше прав судить его, чем у Цербера. Если, конечно, они уже не вынесли ему приговор. Если.
При мысли об этом Калисса похолодела. Тайны, о которых говорил Петровский - из разряда тех, которые разрушают цивилизации. Из тех, за которые убивают. И очевидно, не она одна додумалась до этой несложной мысли.

- Джек Харпер - это Призрак? - уточнила она.
Сейчас важно было сохранить на записи как можно больше свидетельств. Видеодрон транслировал интервью на удаленную консоль - стандартная процедура, когда ее собеседники пытались уничтожить запись, что случалось на удивление часто. Оставалось лишь вытянуть из Петровского больше конкретики, пока не...

За стеной раздались торопливые шаги, неумолимо чеканя коридор: очевидно, кто-то в Альянсе все же додумался, что оставлять человека с такими знаниями наедине с журналисткой - плохая идея. Калисса бросила на Петровского стремительный взгляд: времени на ответ оставалось катастрофически мало.

Дверь раскрылась, за ней оказался человек в костюме и те двое солдат, которых ей удалось выпроводить ранее.
- Мисс аль-Джилани, боюсь, интервью придется перенести, - гражданский уважительно кивнул ей, но в его голосе слышалась непреклонность. - Мы получили срочное распоряжение о переводе заключенного в другой блок. Вы сможете договориться о новой дате в пресс-службе Альянса.